Сергей Чобан: Собственный стиль в архитектуре Россия выработает за ближайшие 10 лет

Новая российская архитектура развивается вот уже более десятка лет, но этого недостаточно, чтобы говорить о выработке собственного узнаваемого стиля, а также о достижении высокого уровня качества большинства возводимых зданий. Руководитель архитектурного бюро Speech Сергей Чобан рассказал сайту "РИА Недвижимость", что во многом судьба отечественного архитектурного рынка зависит от совершенствования собственной базы строительных материалов и что для дальнейшего повышения качества архитектуры потребуется 10 лет.

- Сергей Энверович, как изменилась отечественная архитектура за последнее десятилетие? И как это повлияло на подход к реализации российских проектов?

— Я работаю в России с 2003 года и должен признать, что на протяжении всего этого времени наблюдаю прогрессивное развитие качества архитектуры и работы с архитектурной деталью. Этот процесс, конечно, терял свои обороты в период кризиса 2008 года, но полностью восстановился к 2010-2011 годам. Сейчас в России идет активное развитие масштабных территорий и при таких объемах застройки нельзя ожидать повсеместного появления только качественных зданий — достаточно велик процент проходных объектов, но и их уровень по сравнению с теми же двухтысячными повышается.

- Можно ли сейчас говорить об «индивидуальном российском стиле» или же все, что строится в Москве и регионах — это пройденный этап за рубежом?

— Для выработки собственного стиля необходим куда больший период времени, чем прошедшие 10-15 лет. Но все предпосылки для его развития, как мне кажется, есть: он формируется на стыке расширяющейся базы местных строительных материалов и более детального учета природных особенностей России. Ведь страна у нас преимущественно северная, с характерным довольно тусклым светом, отсюда и особое отношение к рельефу создаваемой поверхности, что прослеживается на протяжении всей исторической архитектурной традиции. Я думаю, сегодня мы уже на пути к развитию собственного нового стиля, но это достаточно длинный путь.

- Насколько длинный?

— Думаю, нам нужно еще минимум 10 лет, чтобы говорить о достижении стабильно высокого качества архитектуры.

- Что нужно для этого: должны приехать зарубежные архитекторы или нужно как-то по-иному «растить» свои кадры?

— Обмен опытом с архитекторами других стран, безусловно, полезен, но я не сказал бы, что наши специалисты принципиально не знают чего-то такого, что знают их коллеги из других стран. Чего им точно не хватает сегодня nbsp;— так это наличия местной строительной базы, сравнимой по своему разнообразию с той, что существует за рубежом. Это бы очень помогло нашим зодчим более полно раскрывать свои идеи и реализовывать даже самые смелые архитектурно-планировочные задачи без астрономических затрат. То есть нам, в первую очередь, нужны не зарубежные архитекторы, а достаточное количество строительных компаний, которые на основе отечественных материалов и конструкций были бы в состоянии выполнить заказ на создание более или менее уникальных деталей.

Архитектурное образование, в свою очередь, должно быть больше ориентировано на практические аспекты создания архитектуры, то есть студенты должны не только изучать основы профессии, но и учиться формировать жизнеспособные реализуемые идеи. В идеале студенты должны выходить из вуза молодыми специалистами с небольшой практикой за спиной. Конечно, потом они будут учиться в процессе своей дальнейшей деятельности, но это должно быть обучение с целью повышения квалификации, а не ее получения.

- Получается, России не нужны иностранные архитекторы?

— Точно так же можно задать обратный вопрос: нужны ли российские архитекторы за границей? Понимаете, обмен опытом в архитектуре, как и в любой другой сфере деятельности, — это не односторонний процесс. В любой стране есть определенное количество архитекторов, которые постоянно востребованы не только у себя на родине.

Некоторые из них работают, в том числе и в России, кто-то более успешно, кто-то менее. Оказывают ли именно они решающее влияние на развитие современной российской архитектуры? Не уверен. Скорее, это им очень нужна Россия — они приезжают сюда в поиске заказов, что естественно для любого офиса, работающего на международном уровне.

Россияне на Западе, в свою очередь, сейчас действительно менее востребованы, но, думаю, это связано, прежде всего, с достаточно молодым современным архитектурным рынком нашей страны — система экспорта творческих кадров еще не выстроена.

- Все-таки в России или за ее пределами у архитекторов больше возможности для развития своего потенциала? Ведь у нас есть свои СНиПы, которые устанавливают какие-то рамки для идей, но ведь и за рубежом наверняка тоже есть свои правила?

— Могу лишь повторить то, что уже сказал выше: на территории РФ возможно сделать здание любой степени архитектурной сложности, и единственной проблемой на пути к реализации становятся отнюдь не СНиПы, а большой объем импорта, необходимого для реализации большей части планировочных и фасадных идей. Импорт нужно сокращать за счет внедрения собственных технологий и материалов.

- Есть у нас прогресс в этом направлении?

— Да, я вижу ощутимый сдвиг за последние несколько лет, я бы даже сказал, за 2-3 года. Например, появляются очень качественные кирпичные заводы, которые изготавливают лицевой кирпич. Также появляется свой натуральный камень, работают современные заводы по производству стекла. Но этого пока недостаточно, чтобы говорить о собственной полноценной строительной базе.

- Что касается конкурсов на архитектурную концепцию того или иного здания, есть ли какая-то разница между тем, как они проводятся за рубежом и в России? Можно ли говорить, что все они проводятся честно?

— Конкурс может проводиться либо открытым способом, когда к участию приглашаются все желающие профессионалы, либо по приглашениям, когда количество архитекторов регламентируется и по определению ограничено. И в этом смысле конкурсная практика в России ничем не отличается от мировой. Что значит, проводятся ли они честно? «Честно» означает «абсолютно объективно», но абсолютной объективности в искусстве нет и быть не может, ведь это всегда субъективное мнение группы людей, причем оно нередко меняется с течением времени — сегодня здание может казаться удачным, а завтра нет…

Поэтому я бы сказал, что конкурсы проводятся в России честно в том смысле, что выдерживаются все параметры, которые необходимы, чтобы каждый участник получил равные шансы. Но это не гарантирует, что какой-нибудь горожанин не скажет потом: «Какой ужасный проект они выбрали!».

- Есть ли смысл в формировании архитектурного облика отдельного района города, например, Москвы?

— Создание дизайн-кодов для каждого из районов города — это нормальная и полезная общемировая практика. В России она пока еще никак не оговаривается в Градостроительном кодексе, но уже становится частью программ отдельных руководителей субъектов федерации и их главных архитекторов. Безусловно, городу это идет лишь на пользу: параметры застройки отдельных участков более прозрачны и понятны и гармонично соотносятся с генеральным планом развития территории в целом.

- Вернемся к молодым специалистам. Есть ли для них место на этих конкурсах? Достаточно ли в России возможностей для развития начинающих архитекторов?

— Большой приток молодых архитекторов наблюдается в Москве, что я связываю, в первую очередь, с деятельностью нынешнего главного архитектора города Сергея Кузнецова. Они показывают себя с лучшей стороны, выигрывают ряд конкурсов. Я, кстати, не раз был членом жюри архитектурных конкурсов, проводившихся в Москве, и могу сказать точно, что победа всегда присуждалась тому или иному проекту за его качество, а не за то, какой офис его выполнил. И именно благодаря такому подходу молодые начинающие бюро уже не раз и не два выигрывали первые премии, получали большие заказы. Да и заказчики сегодня в большей степени ориентированы на работу с более молодыми архитекторами, надеясь получить из их рук свежие идеи, так что я не вижу никакой особенной преграды для поколения next.

- Какие требования предъявляют заказчики к архитекторам, и как выжить архитектурному бюро в условиях конкуренции?

— У всех заказчиков к архитекторам одно глобальное требование — им нужны проекты, которые бы были экономически целесообразны, нравились бы им эстетически и при этом удовлетворяли всем существующим ограничениям участка. Как выжить в условиях конкуренции? Думаю, ответ прост: работать быстро и при этом качественно, слушая и слыша заказчика и детально анализируя исходные параметры площадки и ее окружение.

- В России вы известны по многим проектам, в том числе как главный архитектор башни «Федерация» на территории ММДЦ «Москва-Сити». Как вы относитесь к тому, что деловой центр зачастую называют «градостроительной ошибкой»?

— Я недавно посмотрел фильм совместного российско-ирландского производства, и «декорацией» к нему служила именно «Москва-Сити». И это далеко не единственный пример, когда действие современного российского фильма разворачивается именно на фоне ММДЦ или непосредственно на его территории. Мне кажется, это хоть и косвенный, но очень показательный индикатор востребованности той или иной постройки: Сити, бесспорно, стал символом современного градостроительного развития Москвы.

Да, место для его строительства в свое время было выбрано достаточно спорное: не секрет, что со многих точек, например, с той же Котельнической набережной, силуэты небоскребов накладываются прямо на силуэт Кремля.

Но лично я не вижу в этом большой проблемы и тем более беды, наоборот, мне кажется, что подобный градостроительный сценарий соответствует сегодняшнему вектору развития архитектуры: современные объекты в принципе существуют за счет контраста с окружающей средой. Все современные города и, в частности, Москва сотканы именно из таких контрастов.

- Движение «Архнадзор» активно выступает против любого вмешательства в архитектурный облик «старой» Москвы. За все ли здания и сооружения прошлых эпох нужно так упорно бороться? Имеет ли право на жизнь новая архитектура?

— Сегодня в силу разных причин архитектура перестала быть сверхдолговечной. С одной стороны, новые здания отвечают всем предъявляемым к ним требованиям, в том числе по полезным площадям, эргономичности и так далее, но с другой, им совершенно точно не хватает массивности и тактильности строений предшествующих эпох. И именно поэтому любое здание из прошлого воспринимается горожанином как более ценное, нежели только что построенное. Это происходит не только в России и объясняется, в первую очередь, изменением архитектурного языка, ставшим естественным следствием развития модернизма.

Движение за сохранение памятников набрало силу, исходя именно из этих соображений. Поэтому отвечая на ваш вопрос, я бы сказал: объекты, признанные памятниками, безусловно, должны быть сохранены. Но перед архитекторами стоит и куда более глобальная задача: повысить качество средовой застройки настолько, чтобы новые объекты визуально воспринимались достойными соседями старых и не вызывали у горожан отторжения.

- Как вы оцениваете проекты новых объектов, которые должны появиться в Москве в ближайшем будущем, например, Парламентский центр, в разработке которого вы также приняли участие, и другие?

— В проектировании знаковых объектов для Москвы, на мой взгляд, сегодня превалируют две основные тенденции. Одни архитекторы стараются создать более художественно проработанные объекты с помощью современных выразительных средств, другие говорят, что все уже придумано и предлагают повторить стилевые принципы столетней давности.

- Это не шаг назад?

— Я бы сказал, это точно не развитие вперед. С одной стороны, у такого архитектора заведомо беспроигрышная позиция, ведь он оперирует средствами, обеспечивающими проверенное временем качество. Но с другой, для формирования языка современной архитектуры это ничего не дает. Да, это вариант, лишенный риска, но лично я всегда за то, чтобы искать новые пути и средства воплощения тех или иных архитектурных форм, не повторяя стилей прошлого, но соответствуя им по глубине проработки поверхностей и остроте создаваемого пространства.

Беседовала Евгения ПЕТРОВА

Источник: http://riarealty.ru/